Кельтская загадка - Страница 74

— Да, — сказал он. — Тот пропавший ребенок. Звучит поэтично, не так ли? Знали вы, что Уильям Батлер Йетс написал поэму «Похищенный ребенок»? Это история о том, как феи увлекли ребенка из этой юдоли слез в некое чудесное место. Замечательно.

Я промолчала. Пусть скажет все, что хочет сказать. Я могла только надеяться, что он забудется и я смогу убежать, как ни трудно это будет по грязи.

— Но для того, кто пропал, это не так уже замечательно, а? — продолжал Чарльз. — Далеко не так замечательно и поэтично. Прозаично, пожалуй, в сравнении с мучительными, душераздирающими историями о жестоком обращении, широко распространенными в наши дни, и правдивыми, и нет. Да, эти истории прозаичны, возможно, даже банальны. Но только не когда ты персонаж подобной истории. Меня спровадили в сиротский приют. Эти приюты отвратительное место, но им далеко до той семейки, куда меня в конце концов отдали. Не стану докучать вам подробностями, ограничусь основными фактами. Вечно пьяный, жестокий отец, слабая, затюканная мать. Мальчик ложится спать голодным, встает продрогшим и еще более голодным; его постоянно били; грязная, потрепанная одежда, скверные зубы, плохие отметки в школе, презрение одноклассников. Отец избивает мать чуть ли не до смерти; пропавший ребенок избивает отца, уходит из дому и больше не возвращается. Потом мальчик узнает, что мать в конце концов погибла от рук отца. Твердо решает добиться успеха. С трудом, отчаянно тяжелым трудом становится адвокатом. Использует свою квалификацию и познания, чтобы найти свою настоящую семью. Вот и все.

— И клянется отомстить, — сказала я. — Об этой части вы забыли.

— Отомстить, — согласился Чарльз. — Свершить прекрасную, полноценную месть. Мне она представляется неким ярким, белым светом, исцеляющим почерневшие части моей души.

Совершенно спятил, подумала я.

— Вы считаете меня помешанным, — сказал он, словно прочтя мои мысли. — Я предпочитаю считать себя сосредоточенным, может даже одержимым. Но возможно, вы правы. Если я сумасшедший, меня до этого довели. Эти люди, такие богатые, такие безразличные к другим, заслуживают то, что с ними случилось и еще случится.

Я нашел их и решил разорить. Прежде всего нужно было взять в свои руки их юридические дела. Мне удалось раздобыть рекомендации, разумеется от уважаемых людей, и, после того как дал Эмину несколько хороших советов, я стал их адвокатом. Дальше был только вопрос времени. Я заботился об их банковских операциях, о вложениях и постепенно пускал по ветру их деньги. Не такими большими суммами и не так быстро, чтобы можно было заподозрить умысел, но постоянно. Тогда был такой период, что на рынке акций трудно было прогореть, но я горжусь тем, что мне удалось этого добиться. Я разорял их постепенно. Я ждал этого долго и не спешил теперь. В определенном смысле мне оказалось на руку, что Эмин Бирн заболел. Он не мог видеть, что происходит, понять, в чем дело, и считал, что его любимая империя рушится по вине бестолковых зятьев.

Понимаете, я не получал от этого никаких выгод, во всяком случае финансовых. Это могло бы насторожить различные власти, которым положено следить за такими вещами. Но получал громадное личное удовлетворение, которое вы наверняка оцените, от выполнения своего плана.

Я был слегка разочарован, что Эмин Бирн, умерев, вырвался из моих когтей. Умер он очень не вовремя. Я надеялся, что он окончит свои дни в нищете, но, к сожалению, этого не случилось. Мне недостало времени. Я присутствовал при его смерти. Вы единственная, кто знает об этом, хотя Дейрдре, возможно, догадывалась. И все сказал ему перед смертью. Я приехал, чтобы получить его подпись под завещанием и записать ту видеопленку. Указания по его распоряжению я уже спрятал. Когда он был совершенно один, с трудом ловил ртом воздух, я сказал ему, как собираюсь поступить с его семьей. Через несколько минут он умер. Хочется думать, что он ослабел от шока. Однако того, что я лишил его нескольких часов или дней жизни, было мало. Возможно, он попытается преследовать меня из могилы. Думаю, я был бы рад этому. Но я не хотел, чтобы кто-то из его семьи умирал. Я хотел, чтобы они жили и страдали. Все остальные были и остаются расходным материалом.

Слова его были исполнены злобы, но тон был будничным.

— Я подумывал о том, чтобы приударить за одной из его дочерей и жениться. Поссорить Фионуалу с Коналом оказалось просто, она представляла собой легкую добычу. Но тут были две проблемы. Во-первых, знала она это или нет, у нее уже было слишком мало денег, чтобы стоило вступать с ней в брак, так успешно и быстро я действовал. Во-вторых, я не склонен к браку: в каждой женщине я вижу окровавленное, покрытое синяками лицо своей приемной матери. Жениться мне было бы трудно, а то и невозможно. Вероятно, вы это почувствовали. Поразмыслив, я решил придерживаться первоначального плана.

И действует этот план очень недурно. «Второй шанс», как вы могли заметить, продается уже по сниженной цене. Мне достаточно было нескольких слов, дабы убедить потенциальных покупателей, что этот дом им не подходит. «Бирн Энтерпрайзис» терпит крах. Шона и Конала, которые вдвоем могли бы спасти что-то, я восстановил друг против друга. Когда дела пошли из рук вон, я в разговоре с каждым винил другого, и они охотно верили всему, что я наговаривал. Это вызывало в семье постоянные ссоры, и все они служили моим целям. Думаю, я смог бы купить эту компанию в течение года. Они наверняка были бы признательны мне за те гроши, что я заплатил бы им. На них бы они долго не продержались. Существовала только одна загвоздка…