Кельтская загадка - Страница 62

И хихикнула.

— Ищет семья сокровище или нет?

— Нет, — ответила Этне. — Мать категорически против. Она хочет помнить отца таким, как он был, а не тем человеком на видеопленке. Я до сих пор слушаюсь матери, — жалобно добавила она. — Шон тоже не ищет, могу сказать об этом с уверенностью. Он не верит, что какое-то сокровище существует. Думает, отец был уже не в своем уме, когда записывал эту видеопленку, что эти указания — злобная шутка человека, который уже не осознавал, что делает.

— Я тоже не ищу, — сказала Фионуала. — За Брету говорить не могу, хотя не думаю, что она ищет. Да и не может искать, если на то пошло. Мать взяла указание Бреты из сейфа и разорвала его вместе со своим. Она очень решительная женщина.

— То есть никакой кражи не было? — спросила я.

— Не было, конечно, — ответила Фионуала. — Мать пришла в сущее неистовство. Вырвала страницы из папиного дневника и сожгла их вместе с двумя картами. Боялась, в дневнике окажется что-то такое, чего ей не хотелось бы знать, а на картах могло быть что-то, способное подстрекнуть нас к поиску сокровища. Полицию мы не вызвали, так что это был не такой уж дурной поступок, верно?

— Верно, — ответила я. И подумала — не считая сожжения этих редких, древних карт. Хотя, если вдуматься, сожжение дневника можно было увидеть и в другом свете. Возможно, Маргарет действительно хотела оградить себя от неприятных вещей, которые мог написать умирающий муж, а возможно, ей не хотелось, чтобы кое-какие вещи прочли другие, например гарда Миног или Роб.

— Думаю, — продолжала Фионуала, — искать сокровище может только Конал. Он очень зол на Шона и теперь, после разрыва со мной, может заниматься этим назло семье. Когда я сказала ему, чтобы он убирался, он сказал, даже прокричал, что опередит всех в поисках сокровища.

— Кто-то рылся в нашей комнате в гостинице, — сказала я. Это было сообщение, не вопрос, но я все-таки надеялась получить объяснение. — И пытался утопить нас на лодке.

Сестры многозначительно переглянулись.

— Возможно, Конал, — вздохнула Фионуала. — Это в его духе. Он со всеми держался грубо. Раньше мне именно это и нравилось в нем. Однако слышать о произошедшем неприятно. Правда, лодки у него нет.

— Но управлять лодкой он может, — сказала Этне. — Еще вопросы у вас есть?

— Что скажете о Падриге Гилхули?

— Ищет ли Падди сокровище? Не знаю, — сказала Этне, не поняв моего вопроса. — О, вас интересует, какое отношение он имеет к нашей семье? Или думаем ли мы, что он рылся в вашей комнате и пытался утопить вас на лодке?

Я кивнула:

— И откуда он появился.

— Не могу представить, чтобы он обыскивал вашу комнату и таранил вас лодкой. Он очень славный, несмотря на его угрюмый вид. Откуда он появился, я не знаю. А ты, Нуала?

Фионуала покачала головой.

— Папа принял Падди под свое крылышко. Ему нравилось давать людям шанс. Он помог Падди купить лодку и устроиться в чартерный бизнес. Какое-то время Падди, можно сказать, жил во «Втором шансе». А потом злоупотребил нашим гостеприимством. — Этне хихикнула. — Так выразилась мать. Он начал встречаться с Бретой, больше, чем встречаться, — надеюсь, понимаете, о чем я, — притом живя в доме.

Она покраснела.

Фионуала засмеялась:

— Возмутительно!

— Мать рассвирепела, сказала, что Падди недостаточно хорош для Бреты, и выгнала его из дома. Брета вышла из себя. Мать почему-то она не винила. Мы все ее слегка побаиваемся. Винила папу и его деньги, это было глупо, но Брета видела в них корень проблемы с Падди, причину мнения матери, что мы слишком хороши для него. У них вышла ссора. Я ни разу не видела папу таким гневным. Думаю, дело отчасти в том, что Брета была его любимицей и она просто обожала папу. Думаю, чем больше люди любят друг друга, тем ожесточенней они ссорятся. В общем, Брета ушла из дома. Я слышала, с Падди они больше не встречаются, так что вряд ли стоило уходить.

— Значит, вот что имел в виду ваш отец, говоря, что считал Падди членом семьи. Он бы не имел ничего против, если бы Брета вышла за него замуж?

— Полагаю, да, — сказала Этне. — Именно это он и имел в виду. Он никогда ничего не говорил о наших кавалерах. Не думаю, что ему особенно нравились Шон или Конал, но он не возражал против того, чтобы мы вышли за них.

— Ваш отец говорил, что в семье вечно были ссоры. Что он хочет поисками сокровища примирить вас. У вас в семье часто ссорились?

— Не всегда, собственно, нет, до последнего времени. Как думаешь, Нуала? Мы были очень близки, особенно сестры. Но, пожалуй, к концу жизнь папы стала такой. Рак выявил худшее в папе, высветил не самые приятные черты. Иметь дело с ним было очень трудно. Шон и Конал начали ссориться из-за того, что происходит с бизнесом, каждый винил другого. Брета, ясное дело, ушла. Падди винил семью за то, что произошло с ним и Бретой. Мы с Нуалой всегда были очень близки, но при ссорах мужей и всем прочем сохранять близость было трудно. К тому же, боюсь, я слегка похожа на мать, и когда дела идут плохо, ухожу в себя, становлюсь несколько резкой. А в последнее время дела шли неважно. Это все вопросы? — нерешительно спросила она.

— Не совсем, — ответила я. — Расскажите о Дейрдре.

— Не знаю, что и сказать. Это ужасно, правда? Она была такой маленькой мышкой — и тут ее убивают, просто невыносимо об этом думать.

— Долго она работала у вас?

— По-моему, пять лет. Да, Нуала?

— Примерно, — согласилась Фионуала. — Она появилась после того, как у Китти случился удар и ей пришлось уволиться. Так что да, примерно пять лет.